17 июня 2018 год - сети настойчиво напоминают поздравить Вас сегодня с днём рождения. Пожалуй, так: я поздравляю всех нас, что в этот день родился и был у нас - у каждого свой- Алексей Константинович Антонов, АКА. Светлая-светлая память!..
Вот что за эти дни собралось и написалось:
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГЕРОЙ
«Выдающийся лектор и писатель, любимец студентов, легендарный преподаватель Литературного института, после долгой и планомерной работы по самоуничтожению, умер 18 мая…» (из статьи-некролога Евгении Коробковой в «Комсомолке»).
… Не зря же Ирина Грацинская написала в комментарии под воспоминаниями Людмилы Бредихиной (однокурсницы Вашей по МГУ):
«Какое неустранимое ощущение, что потом… на «Белкине»… можно будет всё с Антоновым обсудить полушутя… как он ушёл туда, но вернулся… и будет непременно рассказ, и посмеёмся вместе…»
Вы – литературный герой, Алексей Константинович!
Вы сами - сознательно выбрали - стать литературным героем. Героем острой жанровой истории – в неопределённом жанре.
Ирина Грацинская снова:
«Когда в час икс мы припёрли АК к стенке, требуя идти лечиться от зависимости, он побелел от испуга, потому что нашёл в этом опасность для своего неоспоримого предназначения – писать тексты, хотя всё это было необратимо объективно…»
«… Он писал эти поздние стихотворные наблюдения за собой, чертил кардиограммы разрушения, как Павлов описывал свой постепенный переход. АК говорил «о том, что чувствовал/ и что чувствовать перестал…» с бесстрастностью анатома.
Казалось, что он решил спалить своё тело - платье, выносить, измордовать его до дыр, чтобы душенька облегчённо «порх» - и улетела туда, откуда однажды явилась…»
Автоном (Вадим) Доветров (Вадим сделал для Вас так много, что любые благодарности – мало!):
«Несколько лет назад АК говорил, что пишет о троллейбусе Б, который круглосуточно ходил по Садовому кольцу. Садишься в этот троллейбус и спишь всю ночь. Иногда троллейбус отдыхает минут 30, и на табло падает температура, обитатели троллейбуса следят за температурой на табло и т.п. АК ночевал в этом троллейбусе примерно полгода, может быть, и весь учебный год».
А потом родилась повесть «Кольцо».
Думаю, мы правильно понимаем, кто её герой.
Екатерина Блынская: «Он всю зиму 2016- 17 там ночевал».
Читатель, ты можешь себе такое представить? Такую – себе – жизнь?
***
Людмила Бредихина 23 мая написала у себя на странице: «Сегодня прощание и похороны. Я не пойду, не могу. Извини. Извини. Извини».
Вы же извинили. Правда?
Л. Бредихина: «Хоронить друга, которого знала, как облупленного и который тебя знал, как облупленную (…) который был постоянной частью твоей жизни, – это как хоронить себя. Только не до конца, вроде репетиции»…
Страшно даже репетировать свой уход. Мы – такие.
Алексей Константинович, а Вам было страшно? Где-то, когда-то, как-то? Вы же не могли не понимать…
Простая перестановка букв инициалов – и получается КАА, мудрый удав из «Маугли» Киплинга.
И «Старик» - тоже Вам очень подходит. Это же не про старость вовсе. Про мудрость.
Про Всепонимание и про Невозможность + Нежелание = Страшная сила что-либо изменить.
***
Одна из «давних» учениц, прощаясь у гроба, сказала: «Удивительное было у него свойство: он умел внушить нам, что мы всё знаем…»
Не то, чтобы знаем, но – всё можем.
Мне хотелось, вернувшись домой после прощания, честным литературным трудом почтить Вашу светлую память. У меня была начатая работа – про новый сборник «Точек», - и я стала её доделывать.
А потом вдруг задумала-загадала этот вот неясного жанра литературный труд про Вас. И про нас, конечно.
Вадим Доветров написал пост про «Белкин», про целесообразность его без Вас, про ревность «стареньких» к «новеньким»…
Вадим сказал о «белкинцах» и Антонове так: «Антонов дал нам друг друга. Он дал нам себя». И с творчеством тоже научил правильно обращаться и со-существовать…
После жёсткой (и однобокой) критики моего рассказа на «Белкине», после отказа от Воронцова в публикации в первых "Точках" другого моего рассказа и ещё одного обсуждения-отповеди - я перестала даже пытаться писать прозу.
Может, теперь настало время сюда вернуться? Вернуться домой…
***
Татьяна Матягина, моя однокашница, вдруг на прощании проявила неожиданную отвагу. Сделала шаг вперёд и сказала, что мы – ВЛКашники, что мы – Литературное объединение «Точки», что Алексей Константинович Антонов был нашим другом. Написал про «Точки» лучшую рецензию… Мы с Ниной Кроминой ничего не решились сказать…
***
Так вот. Литературный герой. В результате Ваших отважных экспериментов с жанрами и амплуа главного героя, видимо, произошло разотождествление.
Это уже не был Алексей Антонов.
Определённо, в гробу лежал другой человек. Неузнаваемый совершенно. Жёлтый галстук Вам повязали. Вы бы такой никогда себе не повязали, мне кажется…
Многие причитали: вот бы не пил, - другая б жизнь была... Пожил бы ещё…
А Нина Кромина точно сказала: «Не пил бы, - был бы тогда не он это…»
А, может, Вы пили-пили, чтобы спуститься со своей высоты хоть немного – до уровня всех нас, - не столь образованных и не столь блестяще способных? Тоже живая версия.
Ректор Литературного института А. Варламов на прощании справедливо сказал: «Антонов – образ, Дух Литинститута». Кружок «Белкин» для института создал.
Классно написал Евгений Сидоров: «Иван Петрович Белкин никогда не видел Чёрного моря. Он поручил увидеть море севастопольцу по рождению Антонову и не прогадал»…
И ещё про литературных героев: «Белкин как бы есть, и как бы его нет, и не бывало вовсе. Это суть русского…» (Е. Сидоров).
***
Может, и хорошо, что Вы не дожили. Не узнали об этом. Кафедры Теории литературы в Литературном институте больше нет. Да и самого Литературного института имени Горького – нет. Вот неожиданный поворот нашего сюжета. Некий теперь Институт Национальных культур. Так, что ли…
***
Алексей Константинович, мы ведь Вам на прощании и сына «придумали» - выбрали, - из провожавших. Он пригласил нас всех с улицы – в зал прощаний. Очень похож на Вас – красивый, черноглазый. С внешностью разночинца, так, кажется. Хорош. Горестен. Безутешен. Интересен всяко. Но – нет. Оказалось, студент. Благодарил у гроба, в изголовье стоя, за то, что Вы помогали. Многим помогали – не давали умереть с голоду, от нужды. Вот так.
Молодые женщины в чёрном плакали.
Дана Курская: «Я Вам обещала, что Вы встанете… А на Тверском такая бушует весна!..»
Ещё одна красивая женщина плакала-плакала, Екатерина Бармичева, подошла к гробу и выкрикнула в слезах, в сторону сестры Лизы, что Вы просили не кремировать.
Возле «разночинца» стояла небольшая девушка. Всё прощание в изголовье Вашем простояла. Как очень близкая. Я не смогла её опознать…
«Одинокий старик в реанимации» - это всё-таки Дана Курская не про Вас написала. Возможно, Дана – близкий Вам человек в последние Ваши месяцы - написала про того литературного героя, которого Вы выдумали, в которого со всем талантом своим – «лёгким и весомым одновременно» - вдохнули жизнь.
А свою жизнь – уфф – выдохнули.
«Лети, АКА!..» (Ирина Грацинская).
Один только вопрос остаётся без ответа: «Где же теперь настоящий – Вы?..»
Юлия Великанова.
Май, 17 июня 2018 год
