ПОРТРЕТ ПИСАТЕЛЯ
Евгения КОРОБКОВА
Синий карандаш Ксении Некрасовой
Особенности авторской и редакторской правки
В 2012 году исполняется 100 лет Ксении Некрасовой. Судьба бывшей студентки Литературного института удивительно напоминает судьбу Акакия Башмачкина. На протяжении всей своей жизни поэтесса терпела унижение. Стихотворения Некрасовой пишущая братия считала графоманскими, называла «кискиным бредом». Саму Ксению в ее же присутствии поэты и писатели именовали идиоткой. Впрочем, Некрасова не обращала внимания на насмешки. Ее волновало другое. Подобно тому, как Башмачкин мечтал о новой шинели, Ксения мечтала попасть в Союз писателей. Она умерла от разрыва сердца, когда её в очередной раз отказались принимать в Союз...
Известность пришла к ней - как это часто бывает - вскоре после смерти. Ксения не дожила всего месяц до того дня, когда вышла ее долгожданная книга "А земля наша прекрасна".
Некоторое время нам довелось работать с рукописями Ксении Некрасовой. Эти документы прояснили многие особенности самобытного творчества поэтессы.
Работать с рукописями Ксении Некрасовой непросто. В.П. Тимофеев, одним из первых обратившийся к архивам Некрасовой, справедливо отмечал: «...почти все стихи Ксении Некрасовой не датированы. Не все они пока найдены. Черновики не сохранились. Подаренное не возвращалось... Не была системной жизнь, не было рабочего кабинета, стандартной письменной техники, не было изданий, критики, собрания сочинений...» (В.П. Тимофеев. Я часть Руси. К.А. Некрасова).
Ученый полагал, что стихотворения Некрасовой можно воспринимать исключительно как «единое целое», наблюдения же «за их возмужанием из года в год» – практически неосуществимы. Тем не менее, на основании работы, проведенной в РГАЛИ, мы считаем возможным восстановить отдельные моменты работы поэтессы с рукописями.
Анализ архивных рукописей показывает, что поэтесса долго и кропотливо трудилась над текстами. Это может показаться странным и неправдоподобным, поскольку стихотворения Некрасовой производят впечатление наспех сделанных, чуть ли не черновых записей. Тем удивительнее, что кажущееся случайным на самом деле – глубоко и тщательно выверено.
Ради всего лишь пары строчек поэтесса исписывала кипы бумаги. Непрерывной правке подвергались и готовые стихотворения. Понять, какая правка была внесена раньше, а какая позже – довольно сложно. Поэтому «водоразделами», разграничивающими черновики от финальных вариантов, могут служить публикации стихотворений в журналах, самодельные книжки Некрасовой и машинописные варианты стихов.
Из дневников Е.Е. Поповой-Яхонтовой, подруги поэтессы, у которой та долгое время жила, следует, что в 1958 году, незадолго до смерти Некрасовой, была предпринята попытка собрать и привести в порядок ее рукописи. Специально приглашенная машинистка перепечатала стихотворения.
Эти машинописные тексты удивительны тем, что почти на каждом листе имеются правки. Синим карандашом (почему-то Некрасова предпочитала записывать стихи и вносить правки именно синим карандашом) – поэтесса вписывала новые слова, исправляла, зачеркивала... Казалось бы, что можно еще исправить в стихотворениях, отшлифованных за двадцать лет? Однако правки как нельзя более красноречиво свидетельствуют о том, что для Некрасовой не существовало готового стиха. Она постоянно возвращалась к ранее написанному, переделывала, изменяла. Все написанное в ранние годы поэтесса использовала и переписывала на протяжении всей жизни.
Замечание исследователей о том, что в конце творческого пути Некрасова работала над сокращением стиха, отчасти верно. Собственно, процесс этой работы и отразился в одной из некрасовских миниатюр:
Я завершила мысль,
вместив ее в три слова.
Слова, как лепестки ощипанных ромашек,
трепещут на столе.
«Утро»
Отметим, что поэтесса не столько сокращала, сколько дробила стихотворения. Из ранних произведений она вынимала целые блоки, которые потом внедряла в новые стихи. Она чрезвычайно бережно относилась к своему творчеству. Даже сокращая текст, старалась не потерять ни одной строки, осознанно или неосознанно используя их в других стихотворениях. Зачастую такие «вставки» не совпадали по ритмическому рисунку с основным массивом стихотворения:
Лежал Урал на лапах золотых
Электростанции,
как гнезда хрусталей,
Сияли гранями в долинах.
И птицами избы
На склонах сидят
И желтыми окнами
в воду глядят.
«На Урале»
Подобные явления не могли не удивлять и редко встречали одобрение у читателя. К примеру, в ответ на публикацию стихотворения в журнале «Огонек» в редакцию пришло возмущенное письмо от студентки педагогического факультета. Среди массы ядовитых «замечаний» к стихотворению, студентка сообщает, что приведенные выше строчки «похожи на стихи... взятые от разных авторов и по какому-то недоразумению соединенные в один куплет». (Булычева З. Письмо в редакцию «Огонька»).
Тем не менее, несмотря на непонимание читателями и критикой, Ксения продолжала работать так, как считала нужным. Удивительно, но сама поэтесса прекрасно понимала самобытность своего творчества и оберегала его. Можно утверждать, к примеру, что Некрасова сознательно поддерживала эффект «детскости» своих стихов. И разнобой в ритмике стихотворения возникал не от небрежности или неумения, а служил усилению этого эффекта.
Руководствуясь собственными эстетическими представлениями, она очень строго подходила к процессу правки. Именно поэтому изменения, внесенные Ксенией, почти всегда шли на пользу стихотворению. Так, к примеру, невыразительную строчку «И вечерами тоже пахнут розы» из стихотворения «Джамбул» она легко поменяла на более неожиданную и эпатажную «И вечерами тоже пахнут горы». Интересные следы правки носит и известнейшее стихотворение «Урал». Многие исследователи называли это стихотворение одним из лучших. Оно стало «визитной карточкой» поэтессы и приводится практически во всех ее публикациях. Стихотворение имеет очень длинную историю. Судя по всему, оно образовалось из позднейшей редактуры стихотворения «Осень», отрывок из которого, содержащий 158 слов, был напечатан в 1940 году в журнале «Молодая гвардия». В разное время поэтесса обращалась к нему с правками. В конце концов она оставила от стихотворения 106 слов, и в 50-е годы оно вышло в журнале «Огонек» в таком виде, в каком известно сегодня.
Стихотворение начинается очень выразительной строчкой, приводившей в восторг многих критиков: «Лежало озеро с отбитыми краями». Но, что интересно, в более ранних вариантах стихотворения, вместо слова «отбитыми» значится куда менее эффектное слово «обвитыми»: Лежало озеро с обвитыми краями.
Имелось в виду совершенно конкретное, воспринимаемое зрительно явление: цветы, растущие по берегам озера, как бы «обвивали» их.
Слово «обвитый» и производные от него – вообще характерны для поэзии Некрасовой и встречаются очень часто. Например: «в глубоком омуте тайги / обвитый хмелем до трубы («Из детских дней») или «листья виноградные из камня / чаши основанье обвивали» («Чаша в сквере»). Причастие «отбитый» – придающее строчке такую необычность, – не характерно для словаря поэтессы, равно как и ракурс зрения, какой оно привносит в стих. Некрасовой свойственно укрупнять детали: видеть огромные, как корабли, башмаки или блюдце, похожее на море, но не наоборот. Для того чтобы написать в стихотворении причастие «отбитыми», требуется обратное свойство поэтического зрения: увидеть в огромном озере небольшую чашу.
Видимо, слово «отбитый» появилось в стихотворении, когда автор заметил звуковое и графическое сходство слов «обвитый» и «отбитый».
Заметим, что преимущество правки было принято не всеми редакторами. К примеру, в сборнике «Мои стихи», подготовленном филологом Львом Рубинштейном (не путать с поэтом-концептуалистом) после смерти поэтессы, первая строчка напечатана в исходном виде. Судя по всему, такой вариант показался Рубинштейну более понятным для читателя. При подготовке сборников редактор не руководствовался хронологией и попросту выбирал из многих вариантов тот, что казалось ему наиболее удачным.
Важно упомянуть еще одну особенность работы Ксении со стихами. Нетрудно заметить, что в поэзии Ксении преобладают жизнеутверждающие темы. Дело в том, что Ксения очень различала то, о чем можно и о чем категорически нельзя писать в стихотворении. Среди ее рукописей не найдешь ни одного минорного стихотворения, что, в целом, удивительно, учитывая непростую судьбу поэтессы: бродяжничество, смерть маленького сына, полуголодную жизнь. Близкие друзья вспоминают, что время от времени на поэтессу находили мрачные настроения, но все стихи, написанные в такие периоды, она тщательно уничтожала, называя их «синими мыслями». К сожалению, в архивах поэтессы не сохранилось образцов «синих мыслей». О существовании их мы можем судить из дневниковых записей О.Е. Наполовой.
Собственно, такое отношение к поэзии очень роднит поэтические мироощущения Велимира Хлебникова и Ксении Некрасовой. (Неслучайно сходство этих авторов отмечали многие исследователи, начиная от Михаила Пришвина и заканчивая Татьяной Бек). В своей известнейшей работе «Учитель и ученик» Велимир Хлебников противопоставляет «русского писателя» и «бескорыстного певца», создающего «народную песнь». По мнению Хлебникова, «русский писатель» в своем творчестве постоянно заявляет о том, что «жизнь есть ужас». Народная же песнь, не согласная с книжным творчеством, славит жизнь и Весну.
Отмечая, что поэтов Весны очень мало, Хлебников причисляет себя к их рядам: «Я не хочу, чтобы русское искусство шло впереди толп самоубийц!».
Вне всякого сомнения, именно к такому редкому типу «поэтов Весны» относилась и Ксения Некрасова. Эксклюзивность ситуации в данном случае обуславливается тем, что Хлебников и Некрасова, будучи поэтами индивидуального голоса, по сути являлись народными певцами, артикулируя в своем творчестве «народную песнь» и тем самым славя не «Морану» – богиню смерти, – но Весну.
Современники Некрасовой, обожавшие описывать различные ее причуды, не без иронии вспоминали о неадекватности восприятия Ксенией собственной персоны. К примеру, молодому литератору Юрию Влодову Некрасова не постеснялась сообщить, что она «большой поэт. Не то что там Ахматова, а гораздо выше!».
Не секрет, что уверенность в значимости собственного творчества присуща не только графоманам. Слова Некрасовой ничуть не менее нескромны, чем, к примеру, запись Марины Цветаевой в дневнике: «Я не знаю женщины, талантливее себя к стихам. – Нужно было бы сказать – человека. Я смело могу сказать, что могла бы писать и писала бы, как Пушкин. “Второй Пушкин”, или “первый поэт-женщина” – вот чего я заслуживаю и может быть дождусь и при жизни».
Уверенность в своих силах, упорство, с которым работала Некрасова ради поэзии, свидетельствует о том, что она знала о важности своей поэтической миссии. Но, к сожалению, и по сей день серьезность работы Ксении не воспринимается современниками как непреложная истина.
Как отмечают современники, Ксения не принимала чужих правок. Об этой особенности поэтессы написала в своих дневниках и Лидия Чуковская: «Она идет на поправки, когда они близки ее замыслу, когда они не извне, а с ее позиций. Когда же они внешние – она, молодец, не сдается». Однако начиная с первых изданий Некрасовой и заканчивая последними, вышедшими уже в наше время, редакторы старались «причесать» и «поправить» стихотворения поэтессы на свой лад. Подавляющая часть их редактуры была неудачной.
Примером неудачных упрощений может служить, к примеру, правка верлибра «Сирень». В рукописях Ксении мы видим следующий вариант стихотворения:
Встретила я
куст сирени в саду.
Как угодно
он рос из земли.
Однако в книге «А земля наша прекрасна», читаем следующий вариант:
встретила я
куст сирени в саду
он упруго и густо
рос из земли
Кроме утраты прекрасного и многозначного «как угодно», удалено больше половины стихотворения. В черновиках «Сирень» гораздо длиннее предложенного к печати варианта. Автор не просто проговаривает увиденное, но и задается вопросами:
Почему мудрецов,
пастушат и поэтов
Так волнуют
на палочках крестики эти?
Многое люди постигли на свете...
Но нет силы у нас
передать лик цветка...
Пример еще одной неудачной редакторской правки можем привести, сравнивая с рукописями стихотворение «Солнце» из сборника «А земля наша прекрасна», опубликованного в 1960 году. Во избежание путаницы отметим, что у Некрасовой выходило два сборника с одинаковым называнием «А земля наша прекрасна». Один сборник, в подготовке которого поэтесса принимала участие, вышел в свет в 1958 году. Второй – два года спустя. В его состав были включены ранее неизданные работы поэтессы, подвергшиеся редакторской правке, не согласованной с автором (впрочем, по понятным причинам).
Упомянутое нами стихотворение «Солнце» из сборника 1960 года завершается следующими строчками:
А солнечные лучи начинаются с солнца
и на лугах оканчиваются травой.
В черновиках Некрасовой нами не было найдено такого варианта стихотворения. Все черновые варианты на порядок длиннее предложенного в книге. Желая «причесать» стихотворения Ксении, редакторы отсекли интереснейшее продолжение мысли поэта:
а солнечные лучи
начинаются с солнца
и на лугах оканчиваются травой.
Но счастливейшие из лучей,
коснувшись озер,
принимают образ болотных лягушек...
..... а лягушки и не догадываются, что они родня солнцу.
«Утренний этюд»
Исследование мифологического мышления Ксении Некрасовой свидетельствует, как важно было для автора показать превращение неживого в живое.
К сожалению, и по сей день стихотворение перепечатывается с многочисленными ошибками и неточностями. В сборнике 1999 года, к примеру, строчка «а солнечные лучи начинаются с солнца» ошибочно напечатана как «а солнечные тучи начинаются с солнца». В этой связи уместно вспомнить пример, приведенный В. Шкловским в «Гамбургском счете». Шкловский пишет, что когда в одном из изданий Пушкина вместо «завещан был тенистый вход» напечатал явно нелепую фразу «завещан брег тенистых вод», – то ошибку (казалось бы, бьющую в глаза) обнаружили далеко не сразу. Стоит ли говорить о том, что, в силу особенностей творчества Некрасовой, даже у самых абсурдных опечаток практически нет шансов быть исправленными.
Проблема неточностей встает, даже когда мы говорим о сборниках Некрасовой, подготовленных Львом Рубинштейном, издавшим после смерти поэтессы четыре книги ее стихотворений. По всему видно, что литературовед бережно относился к наследию Некрасовой. В его сборниках мы можем видеть наиболее полные, не усеченные варианты стихотворений. Однако и в рубинштейновских изданиях не обошлось без ошибок. Исправить эти неточности и опечатки очень сложно, поскольку по сей день сборники Рубинштейна служат издателям основным источником поэзии Ксении, а следовательно, все ошибки из них кочуют в новые издания и публикации.
Одно из известных стихотворений Некрасовой «Как мне писать стихи» в редакции Рубинштейна имеет следующий вид:
бумаги лист так мал.
А судьбы разрослись
в надширие небес.
Вопросы вызывает слово «надширие». Значение слова не совсем понятно и абстрактно. Меж тем словотворчество Ксении Некрасовой носило предельно конкретный характер. Об этой особенности говорила еще Татьяна Бек, обозначая отличия словотворчества Хлебникова и Некрасовой.
В ходе работы с оригиналами рукописей поэтессы наше подозрение подтвердилось. В рукописях поэтессы вместо слова «надширие» стоит «надшарие». Объяснить смысл слова «надшарие» достаточно просто: поэтесса имела в виду, что небо находится «над земным шаром».
Черновиков с вариантом «надширие» мы не обнаружили. Впрочем, нельзя однозначно утверждать, что имеет место редакторская правка. Вполне возможно, что в печатный текст попросту вкралась ошибка. Однако «распознать» эту ошибку простому читателю невозможно, поскольку она была растиражирована. Вариант «надширие» встречается во всех интернет-публикациях, а также в сборниках Ксении Некрасовой, изданных после смерти Льва Рубинштейна.
Таким образом, до сих пор творчество поэтессы не нашло достойного воплощения в книжной форме. Тщательная и ответственная работа Ксении сводится на нет некачественной редактурой многих ее стихотворений. А значит, до сих пор наши современники лишены возможности оценить качество поэзии Некрасовой. В восприятии большинства творчество поэтессы ассоциируется с неким литературным казусом.
Анализ рукописей Некрасовой позволяет по-новому взглянуть на оставленное нам поэтическое наследие. Бережное отношение к слову, мастерство и профессионализм, присущие работе Ксении с текстом, свидетельствуют в пользу того, что перед нами отнюдь не «наивная поэзия», как это принято считать, а поэтическое откровение высокого свойства.
Использованная литература:
1. РГАЛИ, Ф.2288, оп.1, ед. хр. 104.
2. РГАЛИ, Ф. 2288, оп. 1, ед. хр. 98.
3.Некрасова, К. Стихи.М.: Советский писатель, 1973.
4. РГАЛИ, ф. 2288, оп.1, ед. хр. 1.
5. Некрасова, К. Мои стихи.М.: Советская Россия, 1976.
6. Некрасова, К. А земля наша прекрасна. М.: Советский писатель, 1958.
7. РГАЛИ, ф 2288, оп.1, ед. хр. 95.
8. РГАЛИ, ф 2288, оп.1, ед. хр. 44.
9. Чуковская, Л. Полгода в «Новом Мире» // Чуковская, Л. Собр соч.: в 2 томах. Т. 2. М.: Гудьял-Пресс, 2000. http://www.chukfamily.ru/Lidia/Proza/noviymir.htm.
10. Некрасова К. А земля наша прекрасна. М.: Советский писатель, 1960.
12. Некрасова К. В деревянной сказке. М. : Художественная литература, 1999.
13. Бек, Т. Ксюша, или «Как уместить на четвертушке небо» // Арион. 1998.№4. С. 63-70.
14. Хлебников, В. Учитель и ученик // Хлебников, В. Собр. соч.: в 6 т. Т.6. М.: ИМЛИ РАН, 2005.С. 34-46.
15. Цветаева, М. Неизданное. Записные книжки в двух томах. Т.1. 1913-1919. М.: Эллис Лак, 2000.
16. Интервью с Юрием Влодовым // URL: http://www.reading-hall.ru/publication.php?id=545
17. Шкловский, В. Гамбургский счет // URL: http://lib.aldebaran.ru/author/shklovskii_viktor/shklovskii_viktor_gamburgskii_schet_stati_vospominaniya_yesse_19141933/
Подборка стихотворений Ксении Некрасовой
Примечание.
В опубликованном виде известно 115 стихотворений Ксении Некрасовой. В ходе работы с рукописями нами было обнаружено более ста не опубликованных ранее стихотворений поэтессы, а также поэм и прозаических миниатюр. Отдельный интерес представляют образцы «дневниковых записей», выполненных на библиотечных карточках. Такие записи Ксения Некрасова вела на протяжении всей жизни.
В настоящей подборке представлена небольшая часть из неопубликованного, представляющая, на наш взгляд, наибольший интерес. В том числе, стихотворение «Верблюжонок», высоко оцененное Анной Ахматовой, а также выборка из дневниковых записей.
Стихотворения из цикла "Азиатские скрипки"
Верблюжонок
Верблюжонок большой
как лошадь
Слонялся от сада к саду
Заглядывал в окна и двери
И огребывал мягкогубой пастью
Листья с ветвей деревьев
Верблюжонок был гордый,
Двух-горбый
В рыжих колечиках-завитушках
В черных пушистых лапках
И на выгнутой палевой шее.
*Цикл "Азиатские скрипки" был написан Некрасовой в период Ташкентской эвакуации и произвел огромное впечатление на Анну Ахматову. Однако стихотворения не пришлись по вкусу заседателям Союза писателей: это "декадентское ломание под "девочку", манерная детскость для умиляющихся маститых дядь из узкого литературного кружка", - написал в рецензии критик А. Митрофанов.
Восток
Я шла - взволнована горами...
И вдруг, как ключ -
в гончарных желобах -
вся на персидском языке, -
полупрохладно
и напевно
Возникла песня в тишине
А горы, как тигры,
поджав хвосты
Сидят на краю котловины
И вечные снега и льдины
Звездят их каменные лбы.
*Это ранее не публиковавшееся стихотворение взято из самодельной книжечки "Стихи о любви", оформленных Е.Е. Наполовой-Яхонтовой, у которой Ксения Некрасова жила незадолго до своей смерти.
***
Я вечерами зажигаю
Полупрозрачную свечу
Трепещущих раздумий,
Опускаюсь вниз -
Под свод своей души.
Вот пол
Из неба и созвездий.
И серп луны
От листьев отделил цветы,
И образцы неотворенных жизней
Зелеными и красными кругами
Вращаются в воздушности души.
*По поводу этого стихотворения высказался критик В Бутусов: "Выражая случайные, во многом чисто ассоциативные, а так же разорванные в своей логической последовательности какие-то результаты болезненных наблюдений действительности, ее окружающей - они - эти стихотворения - не могут быть фактом общественного значения. Они лежат вне пределов реалистического творчества".
День
Такая тишина,
что звук слетающих снежинок
Был слышен гаммой,
как будто неумелою рукою
проигрывает малое дитя,
слетают до и ля
и звезды покрывают землю
В отличие от большинства критиков, эту миниатюру похвалил Н. Замошкин, отметив, что в ней "превосходно передана зимняя тишина"
Из записной книжки Ксении Некрасовой
***
Столетия приходят и уходят
И как следы огромных ног
От поколений остаются вещи
***
У каждого в сердце у нас
Солнцерогие бродят лоси
***
Стерегитесь глядеть в пучину цветка, -
на дне сизых чаш
Лежит золотой глаз
Неутоленной весны
***
Человек из глины вышел
И постигнув мощность духа
снова в глину
***
Я все оставила для слова,
Преображенного в стихи
***
подымается новая сила – жадно поедающая и мороженое, и белый хлеб и всякую дорогую и дешевую пищу с одинаковым усердием. Хватающая шелк, ситец, панбархат, корыта, кровати, зеркала, тубаретки, душегрейки, резиновые сапоги. С энергией, мощь которой непроверена, неизмерена, набрасывается эта сила на леса, реки, горы и озера.
***
Взрослые только притворяются взрослыми -
думаете украшения елочные они для ребят покупают? Cами себя не хуже младенцев забавляют, а внешне посмотришь – очки, шляпа, портфель в руках, а у самого в кабине медвежата на столе. Да и эти туалетные безделушки – тоже игрушки, человек до конца своих дней остается ребенком,
только мозговые линии умножаются и углубляются, поэтому взрослый и становится по настоящему умным и серьезным. А к старости извилины усыхают и в старике опять начинает царствовать ребенок
***
Разве правда заключается для людей в том, чтобы показать им их тяготы жизни? Их черное настроение – от этих тягот? По-моему, правда – в понимании русского народа.
***
моими учебниками являются совершающиеся факты на улицах, и в зданиях Москвы и размышляя о виденном мною я обыкновенно рассматриваю репродукции картин, где художник берет какой-нибудь характерный в определенное для времени мгновение факт и изображает его в образе, дает ему лицо, фигуру, платье и обстановку.
Каждое мгновение существования факт = есть существование в определенном образе мысли, меняется факт – меняются мысли. И только живопись может одеть мысли и поставить ее пред живущими в одном состоянии на веки веков. Вот поэтому я и учусь беспрестанно у свершившихся фактов на улицах и в зданиях Москвы и у мировой живописи старых и современных мне художников – отсюда и нужно исходить, если хочешь понять мои стихи.
